О натюрмортах, Ротко и планах

28 апреля, 2021

Мастерская наполнилась  запахом  бергамота. Я помыла пол, и стало очевидно в каком порядке сложить день, как разобрать залежи из неоформленных картин, которые мешают работать с новыми, и что делать с отснятым материалом. Срезав с планшета метровый натюрморт из последней серии, я задумалась, как давно работаю с темой предметов.

А ведь очень давно, еще с института. Меня тогда волновала тема присутствия в картине человека через предметы и на защиту диплома я выбрала именно ее. Я до сих пор люблю этот жанр за скрытую игру — рассказать о человеке без его присутствия.

Однако, в процессе обучения меня всегда волновал вопрос об однобокости академических постановок.  Наш преподаватель по живописи ставила великолепные экземпляры, просматриваемые со всех точек из класса. Она приходила за час до уроков и колдовала над драпировками, фруктами и домбрами. Домбра обязательно попадала в соседство с виноградом или сливами, красуясь на разноцветных драпировках. Это должно было научить студентов видеть форму, цвет и их взаимодействие, но никакой личной истории в постановочных натюрмортах углядеть не удавалось. Иногда мы рисовали стекло с ветками на простых фонах, и это была весна с чувством чего-то нового, легкого, и появлялись проблески надежды, что натюрморт может быть чем-то большим, чем точной передачей цвета предметов и их построения.

Со времен института я так и не люблю бессмысленно лежащие драпировки в складках вокруг предметов, собранных по объемам, а не по жизненной случайности.

У писателей есть такое правило – пиши и сокращай. У художников ни чем не отличается путь — рисуй и убирай лишнее, оставляй только самое главное. И если главный герой — драпировка, то пусть она звучит.

Тому есть великолепный пример, рисунки  Петра Сонневенда, карандашные и угольные драпировки которого живут в картине, как основные объекты.

Натюрморт в переводе — «мертвая натура», я совсем не согласна с этим определением. Она не может быть мертвой при постоянно изменяющемся свете, комбинации предметов и случайностей из которых составляются самые пронзительные натюрморты. Да, я люблю эту тему. Люблю иногда и рассказы в лоб с цветами и вазами, но чаще изучаю комбинации тонко звучащие, основанные на небольшом количестве предметов и пустоте.

Что я рисую? Думаю, что вот то самое ощущение человека, света, воздуха, состояния через предметы, но не сами предметы, как таковые. Это ощущение может с легкостью исчезнуть если неправильно уловить цвет, тон или композиционные пятна. Пятна, наверное, это самое точное описание того, как я отношусь к своим героям в картине. Пятно большое и маленькое, темное и светлое с определенным оттенком. Иногда нестерпимо лень уточнять детали, пятна же уже нашлись и переживание отлично читается в них. Степень узнаваемости предметов выбирается каждым художником индивидуально. Я пока еще делаю предметы узнаваемыми, но сама люблю смотреть на абстракции, цельные формы или почти исчезающие сюжеты. Эта любовь длится годами как-то оттачивая, изменяя картины.

О находках

Недавно я заказала себе книгу по интернету с биографией Марка Ротко и ждала ее с нетерпением, чтобы вечером погрузиться в атмосферу его времени. Долгожданная посылка пришла и, развернув пакет, я обнаружила, что биография мне пришла в комиксах. Красный, рыжий, чёрный и совсем немного текста. Сначала расстроилась, а потом увлеклась, словно смотрела полнометражный мультфильм. Там же обнаружила любопытный диалог Марка Ротко со своим учителем Максом Вебером.

МВ — Искусство -это не отображение — это откровение. Штрихами, цветом, мы выходим за рамки очевидного и осторожно движемся к возвышенному. Не красоту должен творить художник, художник должен творить эмоцию.

МР — Неужели даже в натюрморте есть какая-то эмоция?

МВ — В этом и состоит тайна жизни, ты ее разгадаешь, дав ответ на этот твой вопрос.

Все самое основное авторы книги Франческо Маттецци и Джовани Скарделли передали в таких коротких, характерных диалогах. Определенно, Ротко стал мне чем-то ближе из-за интимной камерности комикса. Думаю еще заказать пару комиксов для изучения.

Ну и немного новостей

Выставка во Франции, которая должна была состояться в августе и о которой я писала в предыдущем посте перенесена на 2022 год. Но не расстраивайтесь,  я готовлю персональную выставку в Москве в конце мая и скоро напишу подробности. Кстати, большая часть новой коллекции будет посвящена предметам и их отсутствию в натюрмортах из серии «Голубика».

До новых встреч!